ПРАКТИЧЕСКИЙ ГИПНОЗ

Личная страница

Желонкина Андрея Владимировича

ОТПРАВИТЬ СООБЩЕНИЕ

МОЙ МИР

Добавить страницу в Избранное

Сделать стартовой

Мой прадед Павел прожил до 117 лет, и до самой смерти был в ясном сознании и здравом уме. Говорили, что он был очень силён духом. И в этом я убедился сам. Помню, когда был ещё маленьким мальчиком, как к прадеду Павлу приходили какие-то люди, и они уединялись в его комнате. И оттуда, из-за двери доносился его густой, тягучий бас. Слов было не разобрать, но почему-то по спине пробегала дрожь. И было непонятно, зачем к нему приходят люди, и что они там делают, о чём говорят. Всё хранилось в строгой тайне. Позже, когда я немного подрос, то узнал, что мой прадед лечит людей. Он не был врачом, - он лечил словом. И сразу стало понятно, почему происходили такие перемены в приходивших к нам (а точнее к нему) людях, и почему они оставляли на нашей кухне разные свёртки или что-то завёрнутое в тряпицу или завязанное в узелок. Люди в знак благодарности приносили прадеду Павлу продукты.

Он был невысок ростом и худощав. У него были длинные седые волосы и белая борода. Из-под лохматых чёрных  бровей смотрели ясные синие глаза. И в них можно было увидеть и лукавство, и острый ум, и строгость, и в то же время необычайную доброту и теплоту. Прадед Павел был очень упрям и настойчив. И эти качества проявлялись в любом, даже самом простом и маленьком деле, а уж тем более в делах серьёзных и больших. Хорошо помню, что он неизменно каждое утро обливался холодной водой и летом и зимой. Мы наблюдали за ним в окно с содроганием и тоской и в то же время с восторгом. Было необычайно приятно смотреть на его красивое и не по возрасту молодое тело. Мы все, кто уже поднялся в этот ранний час, смотрели, как он из большого 12-литрового ведра выливает на своё поджарое и мускулистое тело ледяную воду, которая перед этим специально выставлялась на мороз, чтобы покрыться ледком. Прадед  Павел был весёлым и смешливым и часто рассказывал разные смешные истории. Теперь, припоминая некоторые моменты своего детства, я понимаю, что истории эти были не просто смешные и интересные, но и поучительные, и они были очень похожи на притчи. Оказывается, в эти истории был вложен глубокий поучительный и воспитательный смысл. И таким образом наше воспитание осуществлялось без моралей и нравоучений.

С нами, с детьми, он обращался тепло и добродушно. Но к взрослым, к нашим родителям и к родителям наших родителей, был строг. Иногда достаточно было одного его взгляда, чтобы решить какой-то спорный вопрос или остановить назревающий конфликт.

Хоть прадед Павел и казался на первый взгляд простоватым весельчаком, но на самом деле он был очень умён, и въедлив и дотошен. И когда надо было решать серьёзные вопросы, он становился суровым и жёстким. Все в нашем доме уважали его и даже немного побаивались. Он был необычайно аккуратен и следил, чтобы в доме, во дворе и в саду всегда был порядок. В его комнате порядок был всегда идеальный. Его комната была большая и светлая. Одну стену полностью занимали книжные полки. Они были заставлены книгами по медицине, магии, колдовству. Там же были книги о травах, различные лечебники. Книги были и современные и старинные, и даже какие-то рукописные фолианты. Всем строго-настрого воспрещалось брать его книги и даже подходить к его книжным шкафам. Вообще из домашних редко кто заходил в его комнату. Прадед, если не работал в саду, то сидел в своём любимом резном кресле за широченным столом и что-то читал или писал. Что касается мастерства воздействия словом, то прадед Павел не делился своими знаниями ни с кем, кроме меня и сестры моей матери. Почему он выбрал именно нас, я не знаю. Он нам ничего об этом не говорил. Занимался он с нами раздельно. Вот как это началось. Мне было лет 14,  когда я стал интересоваться различными неизведанными  вещами. В том числе привлекал меня и гипноз. В то время я уже знал, что прадед лечит людей. Но как он это делает без лекарств и медицинских инструментов, я не знал. Как-то весной, когда взрослые занимались садом и огородом, я подошёл к прадеду, когда он перекапывал почву под деревьями в саду. Я стал расспрашивать его о гипнозе, о том, как он лечит людей и о том, смогу ли я этому тоже научиться. Прадед сначала отшучивался, говорил, что я ещё молод, что мне надо многому учиться и работать над собой, закалять свою волю и свой организм и т. д, и только потом учиться помогать другим людям. Вдруг, он воткнул свою лопату в землю, выпрямился, и некоторое время молча смотрел на меня. Всё это длилось несколько мгновений. Но посмотрел он на меня как-то не так, как обычно, и что-то в его взгляде мне показалось незнакомым, и отчего-то, глядя в его глаза, мне сделалось как-то не по себе. И он сказал медленно и очень чётко: «Ты ещё слаб. Ты даже не сможешь вытащить из земли эту лопату». Сказав это, он пошёл к дому. А я остался стоять на том же месте, глядя на черенок лопаты. Все мысли смешались в голове: «Как же так, как я не смогу вытащить из земли лопату, ведь прадед только что копал? Он пошутил? Что происходит, почему он ушёл? Почему не стал говорить со мной?». Я подошёл к торчащему из мягкой земли черенку, взялся за него, потянул вверх, и … лопата осталась в земле! Вот это был удар! Я почувствовал силу слова! Это был первый урок. Я навсегда запомнил выражение его глаз, тембр его голоса, выражение его лица, то, как он произносил слова. Всё это навсегда запечатлелось в моей памяти. И сейчас, спустя многие годы я применяю всё это в моей практике. Этот урок запомнился мне необычайно ярко и в малейших деталях. Ведь это было связано с ошеломляющими эмоциями и ощущениями. Я простоял возле лопаты несколько минут в каком-то трансе. Я слышал только шум в ушах. Я видел только лопату. Наконец, прошло несколько минут, я начал различать пение птиц, разговоры взрослых, которые работали в саду. Я начал видеть деревья и пробивающуюся траву. Моё сознание вернулось в обычное состояние. Я взялся за черенок лопаты и легко вытащил её из земли.

Прошло уже много лет, и прадеда Павла уже давно нет в живых. Но он не зря прожил на этой земле. Он помогал людям в сложных ситуациях, когда им не смогли помочь ни врачи, ни психологи, ни они сами. Он оставил своё искусство жить.